ГУР показало то, что в голове не укладывалось: режиссер фильма Буча о роли Залужного и Буданова в съемках

Создатели фильма "Буча" презентовали новый трейлер, направленный на украинского зрителя и определились с датой премьеры. Она состоится 7 ноября. Режиссер картины Станислав Тиунов рассказал в эксклюзивном интервью "Информатору Украина" о том, чем им помог ГУР и как на картину отреагировал Буданов. Также, что было самым сложным в работе над картиной и объяснил, почему картина актуальна. А еще Тиунов вспомнил о своем шоу-бизовом прошлом, как продюсировал провокационную группу Kazaky и почему посоветовал The Hardkiss петь на английском, а не украинском.

Сотрудники ГУР сделали фильм "Буча" правдивым

- Желая из "Бучи" сделать громкий проект почему только на одну роль пригласили хорошо узнаваемого актера Вячеслава Довженко?

- Я не согласен с тем, что у нас только один узнаваемый актер. Кроме Довженко, у нас еще есть Настя Нестеренко, Александр Печерица, Артем Егоров. На мой взгляд, это наши топовые, классные, профессиональные актеры. По поводу Цезария Лукашевича, сыгравшего главную роль, он, на мой взгляд, в Польше и Европе актер уровня Вячеслава Довженко. А главное, это не обязательно иметь топового актера. Все хотят Тома Круза или Брэда Питта. Но ведь есть прекрасный пример - сериал “Човен”, в котором главную роль играет актер, который в тот момент был no name, но прекрасно со всем справляется. Это я к тому, что когда ты работаешь над сценарием и делаешь актерский кастинг, понимаешь, твой это человек или нет. Сделает ли он так. как задумано и как было в реальной жизни. Эта магия между актером и режиссером сработала и с Довженко, и с Цезарием.

Именно поэтому фильм получился таким, какой он есть. Вы понимаете, если мы не будем давать возможность классным харизматичным людям участвовать в нашем украинском кино, то всегда будет два-три актера. Если не мы и не сейчас, то кто же? Актеры которых я назвал для меня не no name – они играют в театрах и сериалах. Если им не давать шанс показать себя, то Украина, Европа и мир никогда их не увидят.

– Насколько трудно снимать почти по горячим следам, когда раны от этой истории у людей еще не зажили? Было ли вам сложно работать над этой картиной и воспроизводить эти страшные  события?

- Конечно, это тяжело как на этапе сценария, так и на этапе кастинга. Даже снимать это было легче, чем монтировать. Когда ты целый день монтируешь одну сцену, мы с режиссером монтажа Андреем Гуляничем делали перерыв, пили кофе и пили мы его в тишине. Мы не разговаривали, потому что просто отходили от этой сцены. Смотрели друг другу в глаза, делали еще глоток и говорили: "Ну что? Пошли дальше?" Нам хотелось, чтобы человек, который выйдет после просмотра этой картины из кинотеатра, полчаса потом ни с кем не разговаривал, уходил в себя и думал, где он живет, в каком мире, что делается сейчас? Какие украинцы, как они объединились? Как мы идем к победе? Это тизер того, как мы будем чувствовать себя когда в конце концов победим.

- Насколько вообще ко времени этот фильм? По моему мнению, сейчас нужно снимать мотивирующее кино, а не драму, которая может просто усилить давление в организме. У меня нет уверенности, что люди пойдут смотреть эту картину массово, потому что слово Буча у украинцев ассоциируется с большой трагедией. 

– В картине есть тизер нашей победы и объединения, поэтому я не соглашусь с вами, что наша картина не мотивирует. Что же касается своевременности, то я считаю, что никогда нет идеального времени что-то сделать никогда и ни в чем – не в творчестве, не в бизнесе. Худшее, что мы можем сделать, как творческие люди, это ничего не делать. Всегда нужно пытаться сделать, донести и показать. Если вы думаете, что на этот фильм не пойдут, то я вижу обратное. Мы делали закрытые показы рабочих материалов, и на них не было свободных мест. Фильм смотрели бучанцы, которые все это пережили и видели. Они говорят, что этот фильм должен быть показан. Мы показывали его военным, администрации Залужного, Кириллу Алексеевичу Буданову – он считает, что этот фильм очень нужен и его должны смотреть украинцы.

Нас консультировали многие представители ГУР, чтобы история выглядела реальной и правдивой - как проходят допросы, как выглядит одежда и все остальное. Так многие люди, приближающие нашу победу, считают, что эту картину надо посмотреть, что у меня нет сомнения, что это кино не важно. Но мы никого не принуждаем идти на этот фильм. Мы живем в прекрасной, свободной, демократической стране, где каждый может делать что хочет. 

– Вас консультировали сотрудники ГУР. Что интересного или неожиданного вы для себя узнали от них и как это сказалось на фильме?

– Было очень много деталей во время продакшен-дизайна – где должна быть наждачка, наручники. Также было интересно, как россияне ведут себя во время допроса и как разговаривают друг с другом. Иногда в моей голове это просто не укладывалось. Я читал письма, где они друг с другом разговаривают, но среди них только одно нормальное слово, а все остальное это мат на мате. Я прослушал шесть часов их переговоров, чтобы выбрать для одной коротенькой сцены на 15 секунд фон. Благодаря сотрудникам ГУР, мы сделали это кино более реалистичным и благодаря этому более качественным и настоящим.      

Люди приходили на фильм с вопросом: помогать ли Украине?

– У вас было много закрытых показов в США. Как американцы реагировали, потому что смотреть на чужие трагедии не всем интересно и приятно? Также я знаю, что "20 днів у Маріуполі" и другие документалки об этой войне многие за рубежом не стали смотреть, потому что это тяжело.

– Это были показы только рабочих материалов. Прокат начнется 7 ноября в Украине. Разница нашей картины с теми о которых вы говорите в том, что наш фильм художественный. Американцы готовы смотреть такое кино. В моем понимании вся Америка – это большой энтертеймент. Если ты хочешь им что-нибудь донести, то это должно быть сделано в развлекательном формате. А вот на документальные фильмы их реально трудно затянуть не только в кинотеатр, но даже на стриминг или в YouTube.

Я был на показах в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Вашингтоне. Люди приходили на фильм с вопросом: помогать ли Украине? А высходили со стопроцентной уверенностью, что это нужно делать. Наш продюсер Александр Щур продолжает это делать и сейчас. Фактически на днях у него был показ в Чикаго. Это важно. Даже если 10 или 30 процентов зрителей в зале изменят свое мнение и будут помогать и донатить или объяснят это своим конгрессменам или мэрам, то мы делаем что-то важное. Например, я в Вашингтоне разговаривал с конгрессменом, который сказал, что прямо сейчас, после просмотра он едет писать в посольство и своим подчиненным, потому что настолько поразила его картина.

Конечно, не все так реагируют. Но не было ни одного человека на показах где я присутствовал, который бы вышел не досмотрев фильм до конца. И еще мы сейчас поняли, чтобы увеличить количество просмотров в США, нужно сделать полноценный дубляж фильма на английском языке. И мы это сейчас делаем на нью-йоркской профессиональной студии с классными актерами дубляжа. Это откроет нам еще больше возможностей. Потому что для американцев сложновато читать субтитры. У них нет такой культуры. В Европе это делают, а американцы – нет.   

- Фильм не попал, как планировалось, в конкурсные программы топовых фестивалей таких как Канны. Чего вам не хватило?

- По поводу Канн мое личное мнение таково. Когда там представляют фильм российского режиссера, рассказывающий, что уже давно живет не в России и его кино европейское и для американского зрителя, а на самом деле о российском мини тиране, то все вопросы у меня отпадают. Я имею в виду картину Кирилла Серебренникова "Лимонов. Баллада об Эдичке”. Поэтому я думаю, что Франция, а точнее ее культурная элита, показала, кого и как она поддерживает.  

Не хочу, чтобы наши дети забыли отношения между женщиной и мужчиной

– До войны вы снимали несколько комедий. Почему не решились снимать в привычном для вас жанре? Наверное, хорошая комедия сейчас была бы уместнее.

– Я был их продюсером, а не режиссером. Просто в начале войны мы с Александром Щуром, являющимся продюсером и сценаристом этой картины, почувствовали, что это наша миссия. Может снимать комедию и уместнее, но этого у меня в голове совсем не было. Почти за день до полномасштабного вторжения мы с Александром закончили сценарий другого фильма. Но все изменилось. До того, как начать работать над фильмом "Буча", я шесть месяцев занимался волонтерством и в какой-то момент я понял, что я должен делать с Александром этот фильм. 

– Почему украинскому зрителю сейчас стоит смотреть этот фильм, если он и так все это постоянно видит в новостях?

– Он объединяет, вдохновляет на победу, показывает правду, поэтому он важен.

- Вы имели отношение к раскрутке группы Kazaky. Насколько изменилась толерантность украинцев к подобным проявлениям в шоу-бизнесе? 

– Она увеличилась, причем гораздо сильнее, чем кто-то ожидал в тот момент, когда мы занимались этим проектом. То есть в десятки раз. Мы все видели, как на этом Евровидении произошло, как на мой взгляд, too much (слишком много) антитолерантности. Я не хочу, чтобы наши дети и молодежь забыли первичные ценности – отношения между женщиной и мужчиной. Они важны. Конечно, я не против новых трендов. Но мне иногда кажется, что они заглушают первоначальные ценности. 

- Вы имеете в виду появление на этом конкурсе двух не бинарных артистов, не определившихся со своим гендером?

– Да. Они немного сбивают детей, которые не понимают, должна ли мальчику нравиться девочка. Так сложилось, что должна. Для меня это было слишком, а кому-то нормально. Свобода, когда каждый может одеваться во что хочет, заниматься сексом, с кем хочет, говорить что хочет это класс. Но важно, чтобы это не заглушило первоначальные ценности. Хочется, чтобы оно не мешало друг другу. 

- Такие проекты как Kazaky лучше запускать, когда максимальная толерантность или, наоборот, когда она отсутствует и это помогает сделать проект более ярким и заметным?

- Интересно все запретное. Людям запретили что-то делать, и они сразу начали это делать. Когда все это повсюду, в музыке и кино, наверное, это уже не актуально. Соответственно, создавать такой проект как Kazaky лучше в такой период, когда низкая толерантность. 

– Также одним из ваших проектов были The Hardkiss. Почему не удержали эту группу в своем лейбле, когда она действительно начала приносить большие деньги?

- Невозможно построить бизнес с людьми, с которыми ты не чувствуешь себя как с семьей. Наши взгляды на жизнь, на строительство проекта, на сотрудничество разошлись, и каждый пошел своим путем. В конце концов мы преуспели в разных направлениях. Примечательно, что в Украине появляется много новых групп и режиссеров. Этот распад определил два новых вектора, поэтому это лучше.

- Пишут, что непосредственно вы посоветовали Юлии Саниной петь по-английски. Сейчас этот совет считаете ошибкой?

- Ошибки делятся на два вида. Первый, это когда ты попробовал и сожалеешь, что оно не получилось. А второй, когда ты не попробовал и сожалеешь, что не сделал этого. Потому я не считаю, что это было ошибкой. Кроме того, это было коллективное решение петь на английском языке. Если бы они выбрали в конце концов этот вектор, то они могли бы собирать не НСК "Олимпийский" в Киеве, а стадион Уэмбли в Лондоне. Это не плохо и не хорошо, а просто другой вектор, более европейский или американский.   

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить важные новости. Подписаться на канал в Viber можно здесь.