Воюющий стендапер Сергей Липко рассказал, какой талисман защищает его от смерти
Популярный стендапер Сергей Липко, который воюет с первых дней полномасштабного вторжения, рассказал о предрассудках своих и других военных. Напомним, что он стал первым украинским комиком, который начал шутить о событиях на передовой и отношении к военным. Его сольные концерты, посвященные его службе в ВСУ, быстро набирают миллионы просмотров в YouTube. При этом интервью он дает редко, но своему коллеге Святу Загайкевичу в его Подпольном подкасте объяснил, почему военный черный юмор нельзя выносить на общую сцену.
Стендапер поделился различными военными обычаями, которые их защищающими. Например, один из них это когда кто-то выезжает на ротацию начмед включал песню "Последний путь". И все потом возвращались живыми. Теперь всех так провожают и все смеются.
"У меня есть нарукавный знак "Personal Jesus". Мне его подарил медик из 241-й бригады. Хотя я не медик. Он мне сказал: "Друг, этот нарукавный знак очень хорош. Все кто его носили, никто не задухсотился (не погиб). Потому у тебя есть два варианта. Или ты носишь его, живешь свою счастливую жизнь и не двухсотишся и подтверждаешь это. Или, не дай бог, умрешь, так я тебя возненавижу братан, потому что ты нам испортил всю схему и легенду. И я его ношу на выходы. Но ношу его в кармане и не надеваю поверх рукава, потому что он красный и я не хочу, чтобы что-то там произошло и ко мне обратились за помощью, как к врачу.
Суеверий множество. Мне дети одного из бойцов когда-то давно повязали на запястье веревочку, и я теперь никогда не снимаю. Я перед выездом в Бахмут нагрел воду – решил помыться. И во время этого задел крестик, который надел в начале полномасштабки и у меня порвалось одно звено на цепи и крест упал. У меня так дрожали руки, когда я его чинил, что у меня началась панатака”, - вспоминает Сергей.
Липко говорит, что за эти годы появилась целая военная культура. Песни, которые мы даже не знаем и обычаи, которые могут показаться гражданским странными. Типа: "Їду я двухсотиться з пацанами котимся". Но военные в них верят, и они спасают им жизнь.
"У нас развилась целая культура этих суеверий. Например, у нас такое, не есть на передовой борщ. Потому что как-то нам его приготовили, а потом нас так накрыло обстрелом, что тяжеловато было. А потом снова сварили борщ, и, вроде, ничего не предвещало обстрел, но снова то же самое", - говорит комик.
Сергей очень многое рассказывает и шутит со сцены о том, какие истории случались с ним и его побратимами на передовой и в тылу. Но есть ситуации, которые он никогда не будет рассказывать на концерте. Это касается черного юмора. И это при том, что именно такие шутки лучше всего заходят военным и они очень хорошо их ободряют. Но гражданским их лучше не слышать.
"Черный юмор есть на передовой. Причем очень черный, потому что там случаются очень страшные вещи. Но его и не надо выносить оттуда, потому что могу рассказать такое черное, что меня начнут кенселить. Это не нормально с точки зрения адекватной психики так шутить. Поэтому черный юмор я не несу в Киев даже его маленькие крупицы. Военные в зале могут посмеяться, а для гражданских будет просто шоком.
У меня элементарный видос о козле, который с нами жил. И человек мне пишет: "С этим козликом все хорошо?" Я пишу: "Нет, он умер". Понятно, что его либо разбомбило, либо руссня какая-нибудь зарезала. И человек, услышав это к психотерапевту, побежвл. Мы хотели этого козла забрать, но мы не знали куда и как везти.
Кстати, у этого козла еще и профдеформация произошла. Мы ездили получали продукты – возили ему капусту и морковь. А он их не ел. Употреблял "сникерсы" и любил пить энергетики. Еще ему нравилось, когда табак из сигарет разминаешь на ладони и он его с радостью чуфонил. И эта маленькая крупица, людей, которые не были причастны к этому, накрывает”, - рассказывает Липко.