На нашу улицу россияне боялись заходить: известный телеведущий пережил оккупацию и ушел в ВСУ

Бывший ведущий телепрограммы “Підйом” на "Новому каналі" Геннадій Попенко рассказал о том, как пережил с семьей 35 дней оккупации в Иванкове. Признался, что было самым ужасным и чего больше боялись русские. Об этом он рассказал в проекте ТСН "Наодинці".

“35 дней оккупации мы жили не под землей. Так мы провели всего день-два. А когда стало понятно, что они забрали эту территорию и она полностью их и не известно, наши вернутся или нет, бояться обстрелов не стоило. Поэтому на другой день я начал выводить наших из погребов. Это было тяжело, потому что все держались за консервные банки и полки. Но я знаю людей, которые в Иванкове во время оккупации все дни просидели в подвале.

Сложнее всего было то, что ты не знаешь, когда это закончится. Сначала были какие-то новости, но потом тебе обрезали интернет, телевидение, мобильную и стационарную связи. Спасало только радио. Только для этого нужно было экономить батарейки, потому что их нигде не было. До сих пор помню, как ночью лежал на полу и крутил колесико радио. Поскольку страшнее всего именно ночью”, - вспоминает Геннадий Попенко.

Опасность была всюду и постоянно. Когда оккупанты приходили в другие дома они часто кого-то забирали - то ребят, неизвестно для чего. Некоторые из них неизвестно куда исчезли после этого. В другой раз девушек, а затем и детей, чтобы вывезти их в свои лагеря.

"Хорошо, что о нас никто из них не знал. Мы живем на тупиковой улице, а на такие они боялись заходить. Россияне ходили только по центральным улицам, а на какие-то лесные тропы вообще боялись ступать. На нашей улице осталось, кроме нас, еще две семьи. Россияне однажды зашли к тем, кто жил в начале улицы, им сказали, что дальше никого нет, и они до нас так и не добрались.

Хотя однажды было, когда над нашим двором завис вертолет К-52. Я как раз в это время гулял с младшей дочерью, которой на тот момент было два года. И он висел над нами так низко, что мы видели лицо пилота, а он нас. Куда-то бежать от него было бессмысленно, потому что я понимал, что его боекомплекта хватит для того, чтобы разнести все, что находится вокруг на 100 метров. Он посмотрел на нас, развернулся и улетел. На главную улицу за этот период мы ни разу так и не вышли, только через заднюю калитки на маленькую улицу. Причем потом за собой снежком посыпали, чтобы следов не оставалось”, – рассказывает телеведущий.

Еда стала дефицитом и даже за деньги мало что можно было купить. Чаще был натуробмен. Встречались люди у которых вообще не было никаких запасов, поэтому им вообще нечего было есть. Конечно, им помогали, но отдавая мешок картофеля, это выглядело как преступление против своей семьи, потому что неизвестно было, на сколько хватит твоих запасов.

"Деньги у людей в оккупации были, но не было никакого товара. Иногда кто-то без всякой рекламы появлялся на местном базаре и продавал свой товар не всегда за реальную цену, а за то, что могли дать. Или иногда заходишь в магазин, где нет электричества. Поэтому там лежали пельмени, которые превратились в какую-то массу или мороженое, где несколько видов уже растаяли и смешались. Но ты все равно берешь это.

Потому начались товарообмены. У нас были некоторые базовые продукты – картофель и макароны. Было еще немного мяса, но как его сохранить, когда нет электричества. Поэтому ночью мы замораживали воду, чтобы потом этим льдом обложить это мясо. И это еще не плохо по сравнению с тем, как высходила из ситуации жена одного из моих побратимов, тоже с ребенком оказавшаяся в оккупации. Они один окорочек варили несколько раз, чтобы ребенок мог попить бульон ”, – говорит Попенко.

После жизни в оккупации немногие остаются без последствий. Дочери и жена ведущего заметно изменились, и до сих пор это негативное влияние дает о себе знать.

“Старшей дочке, которой в то время было 10 лет, все было понятно. Ее, как малое дитя уже не проведешь. Поэтому у нее начиналось оцепенение, когда ночью над крышей пролетал бомбардировщик и от его гула трескались дома, так низко он пролетал. Тогда дочь забивалась в угол и ее очень тяжело было вывести из этого эмоционального состояния. К концу оккупации у нее был нервный тик и изменение состояния. У жены изменилось эмоциональное состояние, которое до сих пор не вернулось в норму. Младшая тоже пострадала. Она до сих пор боится громких звуков", – говорит телеведущий.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить важные новости. За новостями в режиме онлайн прямо в мессенджере следите на нашем Telegram-канале Информатор Live. Подписаться на канал в Viber можно здесь.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

• На площадке даже чувствовал определенную вину: служащие в ВСУ актеры откровенно рассказали о съемках во время войны
• Имя моего сына будет на устах миллионов: Виталий Козловский стал отцом и пообещал не вести себя, как его мать
• Знаю о кипише по поводу афиши, справедливо: Потап объяснил, почему он стал российским ретро
• Ударом по Одессе Путин убил мать Тамары Гвердцители: Юрий Рыбчинский о трагедии в семье певицы
• Совершили роковую ошибку: музыкальный эксперт объяснил падение Alyona Alyona и Jerry Heil на Евровидении