Кто и как заботится о душевном равновесии бойцов на «нуле»: рассказ лейтенанта морально-психологического обеспечения

Ключевая задача Андрея Кобалии – это поддержка наших бойцов на фронте, но она выходит за пределы типичного разговора с психологом. Вместе с побратимами он участвует в боях, объясняет логику командования, учит выбирать объективные медиа. А ещё обеспечивает солдат киношкой и попкорном в свободное время. 

Сегодня он продолжает выполнять свои обязанности в Донбассе. Мы побеседовали с Андреем о том, как поддерживать на фронте себя и других. Не смогли пройти мимо темы ПТСР. Главное из разговора читайте в материале Информатора.

Что это за профессия            

В советское время в армии существовала аналогичная работа — «замполит». Такой человек должен был вести подразделение с пистолетом Макарова в атаку и мотивировать их с помощью советских клише. Затем был руководитель по воспитательной работе, занимавшийся чем-то похожим. 

Сейчас Вооружённые силы смотрят на более удачные, по словам Андрея, примеры армий – США или Великобритании. 

Чем конкретно занимается человек – зависит от подразделения. По инструкции почти всё должно быть «правой рукой» ротного. Андрей считает, что лейтенант МПО (морально-психологического обеспечения) должен быть психологом подразделения, ведь люди переживают страшные и сложные вещи независимо от того, на нуле они находятся или на второй линии. 

Когда нет активных боевых действий и обстрелов, лейтенант МПО выступает в роли модератора – разрешает конфликты и становится посредником в них. Разговаривает с людьми и становится «их человеком». Организует определённые мероприятия. Лейтенант привёл собственный пример — «Катрусин кинозал», так он назвал его в шутку. Он нашёл проектор и ноутбук, ставит киноленты, и даже позаботился о поп-корне – заказывает его пачками из Днепра (кстати, родного города Андрея). 

«Я использую это как переключатель. Потому что люди вернулись, скажем, с «нуля», они очень устали и испуганы, и им нужно как-то переключиться от той реальности, в которой они были, или от усталости окопной жизни, даже если не было активных действий». 

Военный замечает по лицам солдат, благодаря киносеансам они немного отдыхают. И отмечает, что такой способ отвлечься – лишь один из многих. Это не пишут в инструкциях. Там указывают, что лейтенант МПО отвечает за культурно-просветительскую деятельность. А интерпретировать можно по-разному, только следует согласовывать с ротным или другим командованием – чтобы была польза и возможность реализовать. 

Подразделение Андрея участвовало в боевых действиях — и это другая история о работе лейтенанта МПО. Там страшно всем. В СМИ показывают много героических вещей о военной жизни, и специалист считает, что это правильно, ведь они встречаются на каждом шагу. И вступившие в ВСУ люди уже являются героями потому, что приняли столь важное решение. Но обращает внимание, что во время боёв бывает страшно, как никогда раньше. 

«И я считаю, что человек на этом посту просто не имеет права сидеть в тылу. Он должен быть с побратимами, их поддерживать, находить свои подходы. Например, если человека заглючило, он испуган и закрывается в себе, надо с ним поговорить, поддержать , вывести на что-нибудь хорошее», – говорит Андрей.

И даже оценка состояния подразделения не имеет значения. Если бойца невозможно вывести, и по мнению лейтенанта, его лучше поставить немного подальше, то он обращается с этим предложением к командующему. 

Не только психолог

Очень часто Андрей становится посредником не только в конфликтах как психолог, а в коммуникации между командованием и солдатами – как лейтенант. Например, военнослужащий планирует жениться, хочет в увольнение, у него родился ребёнок или возникли трудности с выплатами. Лейтенант МПО помогает решить эти вопросы. А если нет ответа на них, то думает, кто может помочь в этом. 

Кроме того, Андрей объясняет ситуацию на фронте. 

«Вообще по должностным обязанностям человек должен уверять военнослужащего, что все прекрасно, все идеально, и они должны чувствовать эту уверенность и с этой уверенностью идти в бой. Это действительно и так должно быть, но я сторонник того, чтобы говорить всё как есть, потому что это вызывает доверие у людей, и они понимают реальную обстановку». 

По его мнению, когда солдат понимает, где он находится и что происходит, это также поднимает его боевой дух. 

Вместе со специалистами Андрей обучает военных пользоваться оружием. В том числе и западным, а это важно, ведь почти ни у кого нет опыта обращения с ним. Вообще в его роте (в которую входит около сотни человек) соотношение людей с боевым опытом к тем, у кого его нет, – 40/60. 

«Но это зависит от подразделения. Бывает, что где-то пришли все, кто воевал. Где-то пришли айтишники, журналисты, банковские клерки, и там ни у кого нет опыта. И они его получат прямо там». 

В военной службе опыт журналиста (Андрей 6 лет работал на «Общественном радио») очень пригодился ему. Обеспечение информационной гигиены – ещё одна функция, которую он выполняет. Лейтенант вспоминает, что часто военнослужащие читают или слушают некачественную аналитику от некомпетентных специалистов. И у них создается впечатление, будто их сдают. Начинаются истерические настроения. В таких случаях Андрей пользуется своим критическим мышлением и говорит с ними о том, каким медиа можно доверять, а каким – нет. 

«Отдельное направление - это говорить об источниках, критическом мышлении, разбирать ситуацию более или менее объективно — это тоже очень важно, и это тоже моя функция». 

Всем так везет?

По наблюдениям Андрея, в его профессии существует много формальностей, и все это – последствия советщины. Часто в руководстве сидят люди, начавшие свой путь в 70-х, 80-х годах. Они продолжают внедрять советские практики, и не потому, что любят СССР, а потому, что иначе не умеют. Он считает, что качественной психологической помощи не хватает, потому что военные психологи заполняют бумажки, а по факту ничего не делают. 

«И потому мой месседж таков, чтобы люди на тех же должностях не воспринимали это как формальность. Чтобы они пытались делать и выполнять свои обязанности так, как они умеют, с тем опытом, который у них есть. Чтобы включались и делали это как-то по-своему, но так, чтобы людям от этого было лучше». 

Дефицит покрывается за счёт волонтёров, ГО и гражданских психологов. Волонтёры – это хорошо, но государство должно создавать систему для того, чтобы мы говорили о качестве. 

Об Андрее

По образованию он магистр истории, и на психолога никогда не учился. В морально-психологическое обеспечение попал благодаря обучению на военной кафедре в университете имени Шевченко, там Андрей и получил образование. 

«Я был из тех, кто не хотел идти на срочную службу. Потому что я до сих пор считаю неэффективной эту историю. Она осталась нам с советских времен. Я — за контрактную армию в невоенное время». 

Поскольку учился на гуманитарном направлении, то и был зачислен автоматически на определенную специальность — морально-психологическое обеспечение. Это отдельный центр подготовки ВСУ. Андрей рассказал, что среди тех, кто его учил, были и те, кто понимал эти вещи теоретически, и те, кто имел опыт в АТО. 

Он окончил военную кафедру в 2019 году и был назначен младшим лейтенантом запаса. Когда началась война, его приняли на должность по специальности МПО. Андрей начал работать, и впоследствии получил звание лейтенанта. Вообще до войны он работал преподавателем и куратором проектов в демократической школе «Майбутні» в Киеве. Также был аналитиком у британской Due Diligence-компании. 

Запросы от военных

Лейтенант МПО напомнил о распространённом мнении в обществе, будто мужчинам не следует обращаться к психологам за помощью, особенно по душевным вопросам. Заметил, что по его опыту большинство военных не любят просто так обращаться. Потому чаще он общается с ними и выводит на определённые нюансы. А потом человек сам открывается и начинает говорить. 

«Самый частый запрос — это выговориться. Потому что есть люди с разными бэкграундами. Есть доктора исторических или других наук. Есть ребята, которые работали на застройках. Ни те, ни другие ни хорошие, ни плохие. Они просто есть». 

Говорить могут о чём угодно. О литературе. О своём психологическом состоянии. Просто по душам. И это Андрей считает самым главным. Иногда солдаты не понимают логики руководства. Им нужно объяснить, почему они поступают так или иначе. Это тоже запрос. И тогда лейтенант играет роль медиатора. 

Человек, прошедший «ноль», так или иначе будет нуждаться в помощи психолога. Поэтому очень важно обращаться за ней. И это совет № 1 от Андрея для возвращающихся в гражданскую жизнь. 

ПТСР: как пережить его

Посттравматический синдром. Андрей Кобалия ссылается на исследования военных, вернувшихся из Ирака и Афганистана, от американского института. Следовательно, каждый третий солдат, участвовавший в стрелковых боях, имел посттравматический синдром. Когда закончится война, в Украине будет проблема с ПТСР, ведь его получают и сотни тысяч военнослужащих, и еще сотни тысяч находившихся в зоне боевых действий гражданских. Об этом нужно знать и готовиться. 

Самый главный совет – обратиться к психологу. Сегодня существует много мифов о психологической помощи. Некоторые ошибочно считают, что в ней нуждаются только больные на голову люди. Что это лишняя трата денег и времени? Андрей заметил, что уже больше украинцев обращаются к специалистам, и это правильно. Но если военнослужащий не хочет идти к психологу, то принуждать не надо, потому что это не даст результата. 

«Более того — человек начнет ненавидеть эти сеансы и будет ходить туда, чтобы успокоить жену или мужа. Надо поговорить с тем человеком, который вернулся с войны, предложить такую ​​помощь. Если он или она согласятся, то первый совет — пойди к военному психологу, к человеку, который работает с ПТСР. Есть много методик. Это не лечение. Это реабилитация». 

Андрей отмечает, что человек может вернуться домой физически, а в голове остаться ещё на войне. Это и есть ПТСР. 

Второй совет – это дать человеку покой по возвращении домой. Одно из проявлений ПТСР – это резкая реакция на громкие звуки. У современной молодёжи это получило название «вьетнамских флешбеков» — когда человеку что-то напоминает о его травматических переживаниях. Лейтенант делится собственным опытом – во время минометных или артиллерийских обстрелов летит снаряд с характерным свистом. У человека есть 2-3, максимум 4 секунды для того, чтобы по свисту определить, куда летит снаряд. Это страшно, и к этому привыкают. Но этот звук будет напоминать об опасности, минах, возможно, ранениях побратимов. 

Важно создать условия, в которых человек сможет отдохнуть, по крайней мере, в первые дни. Лейтенант МПО не советует вытаскивать его в большое путешествие или на громкие тусовки. Если му нужно побыть в одиночестве или в тихом помещении, то следует прислушиваться к его желанию. И вообще больше говорить с близким, когда он открыт к этому. 

«Ну и надо понимать, что не у всех ПТСР будет. После войны вернутся, неделя, две, может, месяц, погуляет, отдохнет, и как-то сможет понять, что началась новая глава его или ее жизни и начать жить дальше. Кто-то будет дольше адаптироваться. Важно понимать, что адаптироваться и вернуться назад можно. Надо только желание». 

Нравственное состояние нашей армии: как менялось и к чему мы пришли

Андрей ссылается на собственный опыт и говорит, что сначала у людей был шок – до конца не понимали, как такое могло произойти и что вообще происходит. Не считая того, большой патриотизм и желание защищать свою землю до конца. Это было не только в Киеве, но и по всей Украине – на Черниговщине, Харьковщине, Сумщине. Он вспомнил шутку, что на 2-3 день складывалось впечатление, будто скоро и до Москвы дойдем. Это было сначала. 

«И это нормально, потому что психика у людей быстро мобилизовалась и для того, чтобы защитить свою территорию». 

И мы отбили россиян под Киевом, освободили Черниговщину и Сумщину, Харьков уже не окружен. Это состояние дало огромные результаты, и сейчас нет той угрозы Украине, которая была 24 февраля.

Но Андрей отмечает: человеческая психика не может постоянно жить на адреналине. Уже много раз говорили о том, что война идет на истощение. Люди могут уставать. Они привыкли, что живут на войне. К боевым действиям и к тому, что все не закончится завтра. Даже к обстрелам привыкли – это каждый раз страшно, но уже не панически.

«Если раньше первые несколько недель или месяцев войны можно было вывести психологически чисто на адреналине, а сейчас нужно, чтобы опора была какая-то ещё».

Совет актуален как для военных, так и для остальных граждан. Опорами могут быть те же вещи, что и в гражданской жизни, просто о них нужно вспомнить и вернуть. Подумать, как отдыхать и как сберечь свою психику. Системно общаться с близкими, поддерживающими. По словам специалиста, до сих пор есть уверенность в нашей победе, и с рациональной точки зрения она скорее играет на нас, чем на россиян. У нас всё больше западной техники и мобилизованных. В зарубежных центрах тренируют украинских военных. Но на личном уровне нужны вещи, на которых будет базироваться здоровая уверенность, что с человеком всё хорошо и что он всё сможет. Такие вещи – у каждого свои. 

Что поддерживает того, кто поддерживает всех

«Чего мне точно не рассказывали в университете (в военном институте) – для того, чтобы поддерживать других в окопах, нужно для начала поддержать себя и понять, что с тобой. И постоянно проверять, в каком ты состоянии». 

По словам Андрея, это большой вызов для работающего на этом посту. Однако схожие ситуации могут возникать и в повседневной жизни. Специалист сравнивает боевые действия с суперстрессовыми ситуациями в жизни и говорит, что они не сильно отличаются. Они были у него в начале войны, и сам лейтенант МПО работал с психологом. К тому же несколько лет он шел к тому, чтобы научиться поддерживать себя через восстанавливающие ресурсы вещи. Раньше он любил бегать – «десяточку» дважды в неделю минимум. Сейчас тоже много бегает – в бронежилете, но очевидно, что это не поддерживает. Однако есть кино и литература. Появились новые друзья, с которыми открываешь что-нибудь новое. До войны любил практиковаться со стрелковым оружием. А тут государство фактически дает его в руки. Когда на «нуле» — вообще богатый выбор. 

«И если это делать, то появляется ресурс. Чем больше ресурса, тем легче сохранить «кукуху». Тем легче стресс амортизируется». 

Поэтому важно иметь какие-то вещи, помогающие восстанавливать ресурс. Это ведь помогает отдохнуть. И даже на «нуле», с осознанием того, как будет всё сложно, проживать стресс удается немного легче.  

София Елагина