The Financial Times считает, что последствия войны в Иране могут разжечь следующее крупное соперничество в регионе
После 12-дневной войны между Израилем и Ираном на Ближнем Востоке изменилось расписание сил. Турцией – двумя странами с мощными армиями и давним соперничеством.
Об этом говорится в материале The Financial Times. Издание пишет, что недавние заявления министра иностранных дел Турции Хакана Фидана, сделанные на саммите Организации исламского сотрудничества, сигнализируют о новой риторике.
"Нет палестинской, ливанской, сирийской, йеменской или иранской проблемы, но явно есть израильская проблема", - говорил он.
Ранее Анкара избегала публичной конфронтации на таком уровне, но сейчас в турецком государственном аппарате открыто говорят об опасности, которую якобы представляет Израиль для региона и Турции. Ключевой союзник президента Эрдогана, Девлет Бахчели, даже обвинил Тель-Авив в попытках "окружить Анатолию" и дестабилизировать Турцию.
В Израиле также растет настороженность по отношению к турецким амбициям. Часть сил безопасности рассматривает Анкару как потенциального долгосрочного конкурента, серьезнее даже Иран. Публичная поддержка ХАМАС со стороны Эрдогана усиливает напряжение, а ответом Израиля стало углубление контактов с сирийскими курдами — группой, которую Турция считает врагом.
Вероятнейшей ареной предстоящего столкновения может стать Сирия, считает издание. После падения режима Асада в 2024 году обе страны пытаются повлиять на послевоенное устройство. Турция уже контролирует часть северной Сирии, продвигая свои политические структуры и лояльную администрацию. Израиль, напротив, активно поддерживает курдов и совершает воздушные удары по целям, по его данным, имеющим джихадистское прошлое.
Напряжение обострилось в апреле, когда израильские силы нанесли удар по объекту, где должна была разместиться турецкая военная база. Этот инцидент стал еще одним сигналом Анкари: Израиль готов к силовым действиям.
Столкновение с Ираном также стало уроком Турции. Израильская эффективность – в частности, ликвидация ключевых иранских военачальников – поразила турецких стратегов. Сейчас Анкара стремится усилить свои слабые места в обороне, в частности в воздушном компоненте.
Журналистка Асли Айдинташбаш считает, что урегулирование противостояния между двумя союзниками США может зависеть от Вашингтона, в частности от Дональда Трампа, имеющего связи и с Нетаньяху, и с Эрдоганом. Однако даже если удастся прекратить войну в Газе, стратегическое соперничество Анкары и Тель-Авива вряд ли исчезнет.
Американская внешняя политика долгое время опиралась на Турцию и Израиль как на столбы безопасности на Ближнем Востоке. Но сейчас эти «опоры» начинают давить друг на друга.
Президент Эрдоган, комментируя израильский удар по Ирану незадолго до начала новых ядерных переговоров с США, обвинил Тель-Авив в попытке сорвать диалог. Во время саммита ОИС в Стамбуле он призвал мир не поддаваться на "ядовитую риторику" Израиля, а искать пути к миру по дипломатическому пути, не допустив масштабного конфликта.
12-дневный вооруженный конфликт между Израилем и Ираном завершился после заявления Дональда Трампа о достижении договоренности по прекращению огня. Война, начавшаяся с израильской атаки на иранские ядерные объекты, привела к значительному ослаблению военного потенциала Ирана. Это в свою очередь может иметь косвенные положительные последствия для Украины, поскольку Тегерану станет сложнее поддерживать Россию оружием, в частности дронами.
Израиль объявил, что достиг ключевых целей и нанес ощутимый удар по иранскому руководству и стратегической инфраструктуре. Впрочем, вопрос о полном уничтожении запасов обогащенного урана и остановке ядерной программы Ирана остается открытым.
Трамп, который под давлением общественного мнения стремился избежать более глубокого привлечения США к новому конфликту, настаивал на скором завершении боевых действий. Его главной целью стало показать решительность без втягивания Америки в длительную войну.
Подпишитесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить важные новости. Подписаться на канал в Viber можно здесь.