Почему умирает бизнес в селе, где живет Даниил Гетманцев

Село Большая Мотовиловка на Киевщине известна тем, что там живет председатель Налогового комитета ВР Данило Гетманцев. Представители организаций, защищающих права ФЛП считают парламентария едва ли не самой главной проблемой малого бизнеса, тогда как сам Гетманцев заявляет, что его работа выводит бизнес из тени. Мы решили проверить, кто из них прав на примере Мотовиловки. И выяснили, что малый бизнес живет там в нищете. Кстати, с 1 августа для ФЛПов произошли немало изменений в налоговом законодательстве. В частности, ФЛПы возвращаются к довоенной 5-процентной ставке налога, а бизнес ждут налоговые проверки. Скорее всего, после этого местный бизнес просто погибнет.

Спрятался от посторонних глаз за холмом

Наша машина сворачивает с Одесской трассы и везет нас в деревню двухполосной дорогой между кукурузных полей. По обе стороны эта ровная дорога покрыта пышными кронами деревьев. Рассматривая Большую Мотовиловку через тонированное окно, хочется остаться здесь жить и не возвращаться в Киев. Наверное, такие же мысли возникают и водителя черной "Тойоты" Данилы Гетманцева, когда он с утра мчится по этой дороге из Киева.

Прежде чем общаться с бизнесменами, мы решаем убедиться, действительно ли Даниил Гетманцев проживает в селе. С ровной асфальтированной дороги съезжаем на грунтовку. Когда двигатель нашей легковушки начинает стонать, прокручивая колесами каменистую почву, становится ясно, почему Гетманцев предпочитает именно внедорожники. (Согласно декларации, он пользуется автомобилями Toyota Avalon 2008, Toyota Land Cruiser Prado 2008 и Toyota Land Cruiser 2018). Дорога к зданию главы налогового комитета, живущего на отшибе села, практически непроходима, асфальтированного покрытия нет, а клиренса едва хватает, чтобы преодолеть наезженный в грунте путь. Похоже, что Большая стройка обошла этого Слугу стороной.

Через короткое время мы приезжаем к трехэтажному дому, который выделяется среди других ярким, салатовым цветом. Окна в доме открыты, у ворот припаркован автомобиль. Но видеозвонок, неизменный атрибут любых респектабельных ворот, с минуту играет монофоническую мелодию, и наконец умолкает. Возможно, хозяев нет, возможно, они притаились где-то в кустах. Разговора не получилось, но мы предварительно о нем и не договаривались.

Почему, Даниил Гетманцев с семьей решили жить на отшибе - неизвестно. Возможно, это способ отдохнуть от суеты припорошенного пылью Киева, а возможно и попытка спрятаться от взглядов умирающего бизнеса, живущего по соседству.

В любом случае, природа здесь очаровательна. Дом выходит на зарыбленный пруд, дающий прохладу, а ветер полон опьяняющего аромата местных трав. Описать красоту местных холмов словами невозможно. Поэтому мы решили запустить дрон, чтобы полюбоваться красотой могли и наши читатели.

К сожалению, запустить квадрокоптер с холма, находящегося напротив дома Гетманцева, мы не смогли. Холм — частная собственность, с недавних пор во владении семьи Гетманцовых. Зачем они купили холм, если на нем ничего не строят?

Наша версия – чтобы с него не запускали дроны и не заглядывали в окна к уважаемым людям. А может быть, чтобы местные бизнесмены не выложили на холме чеками для кассового аппарата фразу "мы умираем". Ведь тогда главе налогового комитета придется смотреть на нее каждое утро.

"Нас душат кассовыми аппаратами"

Центр торговли Большой Мотовиловки — небольшой пятачок с компактно размещёнными на нем магазинчиками. Владельцы бизнеса тут же разгружают товар, считают продукцию, общаются с клиентами. Если владельца нет на месте, то реализатор вежливо предупреждает фразой типа "я вам дам номер владельца, но позвоните позже, владелец сейчас работает с семьей в поле, я его подменяю".

Камера в руках – не добавляет разговорчивости. Владелец мясного магазинчика, разгружающий товар, бросив взгляд на фотоаппарат отрезает скороговоркой: “Все классно, все нормально, и он (Гетманцев) – нормальный человек. У нас нет проблем, все хорошо! ”.

Мы замечаем, как люди вокруг нас начинают улыбаться и понимаем, что на камеру о проблемах здесь никто говорить не станет.

Мы заходим в магазин стройматериалов. Владелец Павел на вопрос, как живется местному бизнесу, не на камеру взрывается желчной тирадой в адрес существующей фискальной политики. О тех же проблемах нам рассказывали и киевские ФЛП с той разницей, что в селе вести бизнес намного сложнее из-за низкой покупательной способности населения.

Общаясь с нами, Павел разгружает товар. Его супруга тут же занимается реализацией. Такие семейные подряды в Большой Мотовиловке не редкость, наоборот, это, пожалуй, единственный способ как-то выжить в нынешних условиях.

“Очень некстати придумали с этими кассовыми аппаратами. У меня очень отрицательная реакция на кассовые аппараты. Власти обещали, что не будет кассовых аппаратов до конца войны... Это большая, огромная проблема во время войны! Сейчас и так выжить невозможно, а вы еще кассовыми аппаратами душите. Ну удушите, позакрываемся все нах..р. Кричали "держитесь, малый бизнес, мы с вами", но душат и душат!", - говорит Павел.

Павел работает "по белому", честно платит все налоги, упрощенной системой налогообложения не пользовался совсем. В магазине Павла множество товаров разной номенклатуры – банки с краской, кисточки, лопаты – все это разные категории, учет которых он ведет максимально тщательно, чтобы избежать прикапываний со стороны контролирующих органов. Опасность штрафов – это домоклов меч малого бизнеса. Одна единственная проверка может убить бизнес, который в условиях войны уже не дает прибыли владельцам.

На вопрос о “запасе прочности” Павел с женой смеются. "Запас прочности" у них - до первого штрафа от налоговой из-за ошибок при оформлении товаров. Избежать ошибок очевидно будет очень трудно. Достаточно неправильно ввести артикул того или иного товара и это может стать поводом для штрафа. До 1 августа действовал мораторий на налоговые проверки, теперь представители бизнеса беспокоятся, что штрафы просто убьют малый бизнес.

“Ошибки будут, я закрою бизнес, и будет еще минус один ФЛП. Некоторые уже закрываются. Вопрос к Зеленскому, который говорил, что бизнес не будут трогать во время войны, вопрос к Гетманцеву, который говорил, что нужно поддерживать малый и средний бизнес”, - говорит он.

Понять отчаяние Павла несложно. К фискализации Павел готовился еще до войны. В мирные времена фискализация была не столь значимой проблемой. Теперь поддерживать бухгалтерию и обслуживание кассовых аппаратов сложно, прибыль уже не та.

“До начала полномасштабного вторжения я купил программу, я купил сервер, нашел человека, который будет заниматься этим. Но сейчас ко мне придут, скажут “вы здесь не тот артикул поставили – штраф! Здесь – штраф! Штраф, штраф, штраф, и ничем это, наконец, хорошим не закончится”, - говорит он.

Часть бизнеса в Мотивиловке уже закрыта. Как говорят местные – из-за низкой прибыли. Так, например, замок висит на магазинчике “Все для дома”.

Так же закрыт и магазин "Свежий хлеб".

Доходы падают, цены растут

В продуктовом магазине продавщица дает номер владелицы бизнеса – Юлии. Советует сразу ей не звонить. Ведь владелица с утра до вечера постоянно занята - она ​​сама производит в цехе мясную продукцию, которую реализаторы продают в ее магазине.

Когда мы звоним Юлии, женщине действительно оказывается некогда говорить. В этот момент она с семьей производит мясные полуфабрикаты. Однако 10 минут на общение она находит. Оказывается, Юлия знает, что в ее деревне живет Даниил Гетманцев, они время от времени вместе с мамой покупают мясо в ее магазине.

Знает ли Гетманцев, как тяжело женщине поддерживать бизнес? – Точно нет. Юлия признается, что не привыкла жаловаться на жизнь покупателям. Но, отвечая на вопрос о том, тяжело ли работать сейчас, сразу отвечает - очень тяжело.

Проблемы у местного бизнеса – комплексные. Если нереализованная мясная и молочная продукция пропадает, ущерб ложится на реализатора, а прибыль от товаров очень низкая.

Поднимать цены она не может, ведь если продукты подорожают, покупатель уйдет на базар, где продавцу не нужно платить налоги и деньги за аренду помещения и электричество. В этих неравных условиях ФЛП усложнила жизнь и фискализация.

“То, что даже не касается направления темы кассовых аппаратов. Две тысячи гривен – просто на кассовую ленту в месяц. Как бумага, но она стоит денег. Даже если человек купил костей на 7 гривен, это нужно фиксировать, и на это уходит время. Эти дополнительные расходы не нужны. Мы ведь не в городе работаем — в селе, платежеспособность гораздо меньше. Основные покупатели – пенсионеры и местные жители. Товары в цене растут и себестоимость очень велика. Продукция, расходные материалы, моющие средства, расходы на горючее растут в цене”, - говорит женщина.

Увеличенный до 5% налог на прибыль также съедает и так малую прослойку прибыли, которую получает реализатор.

“Расчет с поставщиком идет наличными деньгами. Так что тебе нужны наличные деньги. Человек рассчитался через терминал – 1% забирает банк. Еще 1% за обслуживание при снятии наличных денег. То есть дополнительно – 2% забирает банк. Плюс налог 5% – с того, что упадет на счет. Выходит, условно, ты купил за 10 000 гривен поросенка, выручил из мяса 12 000 гривен, а налог идет не с 2 000 гривен прибыли, а со всей суммы – 12 тысяч гривен. И вот на эти заработанные 2 тысячи гривен тебе нужно отдать банку процент, внести налог. А еще зарплата работникам, аренда, свет… Налог 5% - это действительно очень много”, - рассказывает она.

Спасает то, что Юлия сама торгует, а с изготовлением продукции помогает семья. Однако, как долго удастся так работать, она не знает. Какой может быть выход? Закрыть бизнес, уехать в Киев и работать наемным работником. Но женщине хочется оставаться в родном селе, где ее дом. Еще ей хочется, чтобы люди, которые едут из села, вернулись, чтобы ее родная деревня развивалась. На этих словах женщина заплакала.

“У нас село, нам очень тяжело. У нас нет возможности и совести для того, чтобы повышать цену. Работаем, деньги крутятся, а сами живем в сараях, грубо говоря. В сложившихся условиях невозможно жить. Колбаса портится, поставщики не берут на возврат ни мясо, ни молоко. Ты купил товар и не знаешь, куда его деть”, - говорит Юлия.

Она также рассказывает и о другой проблеме: с недавних пор активизировались органы контроля. Хотя вся работа идет "в белую", и прикопаться проверяющим органам вроде и не за что, Юлия переживает, что может получить штраф за малейшую ошибку. В селе стали видеть проверяющих с начала августа (когда перестал действовать мораторий на проверки).

Юлия говорит, что сейчас у нее буквально каждая копейка на счету, и любой штраф может добить бизнес, а допустить ошибку — очень просто.

“Я боюсь, что начнутся проверки. Бывает случайно — где-то не там щелкнешь, что-то не так сделаешь. Вот к примеру — товар пришел посчитанный без НДС, а наценку сделали как на товар с НДС. И будто просто себе в минус продали, но если будет проверка? Где-то не так посчитают, и это уже проблема” - говорит женщина.

В то же время Юлия верит, что все может измениться после победы.

“Трудно из-за того, что многие выехали. Будь больше платежеспособных людей, было бы веселее. Люди выезжают за границу. У всех нервы на грани очень хочется, чтобы у людей была какая-то стабильность, очень тяжело, что война”, - говорит она.

"Я - на грани выживания"

Второе место торговли в Мотовиловке – въезд в СМТ Боров. Вдоль дороги стоят маленькие продуктовые магазинчики, кафешка, парикмахерская и мясной киоск. Единственная точка, где все пока хорошо – мясной киоск. Мясник, торгующий здесь, работает 8 дней в месяц. У него первая группа ФЛП, и тот факт, что на его сторону дороги все еще село – позволяет ему платить минимальный налог.

Он работает без кассового аппарата и если все продолжится как есть, выжить можно будет. Киоск мужчины находится в деревне. Но он кивает на противоположную сторону проезжей части. Через 10 метров уже СМТ, и им гораздо сложнее.

“В этом законе есть СМТ и города. А у нас село, у нас будет пачка накладных. Мне кассовый аппарат совсем не нужен. Я работаю 8 дней в месяц, но к счастью село не трогают. Я оплачиваю 5% от дохода и работаю без проблем. Пока… а дальше будет видно”, - говорит он.

Парикмахерская рядом – закрытая. В магазине "Одежда из Европы" продавщица отмахивается - "я не хочу говорить, мы уже закрываем бизнес".

На вопрос, почему местный секонд-хенд закрывается, продавщица коротко отвечает - "мало покупателей".

В овощном настроение получше. Алла бодро накладывает овощи в пакет покупательницы, которую, как часто бывает, хорошо знает, она также боится штрафов, которые могут прийти вместе с кассовыми аппаратами. Но Алла настроена решительно – "требуют кассовые аппараты – установим кассовые аппараты". Но на вопрос, какой запас прочности у бизнеса в текущих условиях, женщина прогнозирует, что половина местных бизнесов закроется.

В аптеке провизор дает номер владельца бизнеса – у Владислава Викторовича две аптеки и клиника. Работать, признается он, очень тяжело. Маржа истощается, но цены поднимать нельзя, ведь люди не смогут покупать лекарства. В то же время растут цены на закупки.

“Когда ты открываешься, есть обязательный перечень лекарств, это не менее тысячи наименований. Бывают сырые подглючивающие программы бывает, что нет интернета. Пока меня еще не штрафовали, но были случаи, когда не было интернета и отчетность не отправлялась или отправлялась позже”, - говорит мужчина.

Мужчина признается, что маржинальность в аптечном бизнесе невелика и его аптека обслуживает категорию населения с низкой покупательной способностью.

“Я, скажем так, на грани выживания”, - признается бизнесмен.

Причина проблем - не война, а сложность конкурировать с большими аптечными сетями, имеющими больше возможностей.

На вопрос о том, какой у бизнеса запас прочности мужчина вздыхает – “я знаю, что заплачу в этом месяце работникам зарплату, а что дальше – не знаю. А вы спрашиваете про запас прочности”.

Власть живет в собственном мире

Мы возвращаемся из Мотовиловки по той же дороге, спрятанной в кукурузных полях, с несколько подавленным и тревожным настроением. Мы часто слышали в Киеве от ФЛПов что "Гетманцев не знает чем живут люди" мол, "Власть живет в своем собственном мире".

Это путешествие показало, что порой власть точно знает, чем живут люди, и живет не в собственном мире, а в типичном украинском селе, рядом с обычными людьми. Однако это не мешает ему избегать проблем простых людей. В собственном доме у озера и на частном холме это легко.

Село Мотовиловка носит свое название с 16 века, а населенный пункт существует с 10-го. Уже 11 веков здесь живут честные и трудолюбивые люди. Переживут ли они эти времена? Не сбегут ли в Киев или за границу? Пока терпения и сил у них хватает жить и работать несмотря на создаваемые для них условия. Да что будет дальше – покажет время.

Читайте также наш материал "Даниил Гетманцев влиял и влияет на деятельность налоговой, независимо от руководителя”. 

Ранее мы разбирались в законопроекте об увеличение налогообложения банков, внесенных Гетманцем и Железняком.