Город мёртвых: как живёт в оккупации Мариуполь, и чего местные жители никогда не простят россии

Уже больше года украинский портовый город Мариуполь находится в оккупации. Только по официальным данным половина города оказалась разрушенной, однако российские оккупанты отчитываются, что жизнь налаживается, а город отстраивается.

«Информатор» узнал, что действительно происходит в оккупации.

Одна из местных жительниц, не называя своего имени и фамилии, поделилась, как и чем сейчас живет город.

«Назвать жизнь в Мариуполе жизнью не поворачивается язык. Скорее это можно назвать существованием. В книге Александра Солженицына «Раковый корпус» есть следующие слова: «даже если во мне ещё что-нибудь переваривается или присутствует кровообращение, психологически я уже мёртв». То же самое можно сказать и о нас».

Погибшие почти в каждой семье 

«Почти в каждой мариупольской семье есть погибшие. Я не знаю таких, у кого в прошлом году никто не погиб. У меня погибла мама-пенсионерка, она жила на Металлургах. Россияне убеждают местных, что виновны украинцы».

«Маму я похоронила летом прошлого года. Также пришлось хоронить и ее соседей. Все погибли от ракетного удара прямо в доме. Маму придавило бетонной плитой. Однако между собой эти темы местные предпочитают не обсуждать – трудно вспоминать и не стоит трогать россиян. Такие темы – табу. Но иногда то, что наболело, вырывается наружу, попадает в Интернет. Тогда начинается травля».

«На улице в любое время могут остановить, проверять документы, могут прийти домой с проверками или обысками. Местные знают, что даже идя по улице, нельзя смотреть на российских военных. Лучше опустить глаза и пройти мимо. Когда останавливают, лучше выполнить все приказы и ответить на вопросы. Чтобы было меньше проблем».

 Бога нет, есть одна несправедливость

«Больше всего, что меня угнетает – это ощущение несправедливости. Ну, как так можно было прийти в чужую страну, в чужой город и уничтожить его? За что? Это несправедливо».

«Раньше я была верующим человеком. Сейчас мне кажется, что Бога нет. Здесь почти всем так кажется... Если бы был, он услышал бы наши молитвы ещё год назад».

«Мне удалось устроиться на работу на местный хлебзавод. Это считается очень круто, хотя платят там копейки. Тысяч 14 рублей в месяц выходит, иногда меньше. Зато есть столовая, где бесплатно питаются, а это уже большой плюс. Хотя по питанию – суп и кусок хлеба».

«Теперь вы увидите, что такое рассея»

«Труднее всего было летом прошлого года и этой зимой. Летом была жара, не было воды, газа. А зимой не было тепла. Мы почти всё время ночевали в ближайшем детсаду – там российские волонтеры поставили генераторы, так люди сходились греться. Сейчас у нас есть электричество, кое-где подают газ, есть вода в отдельных районах. оккупанты обещают на зиму даже отопление».

«Летом прошлого года к нам приехали первые строительные бригады из ДНР. Молодёжь из Донецка раньше ездила к нам на закупки и развлекаться, а сейчас им платят, если на строительстве здесь работают. Один парнишка мне напрямую сказал – теперь и вы увидите, что такое «расея».

«В городе много российських военных,российской техники. Здесь есть и кадыровцы, и «народная милиция» ЛДНР, и регулярная российская армия, и вагнеровцы, и рос гвардейцы – всё шобла. На въезде в город стоят блокпосты. Россияне, которые едут в Крым, к нам попасть не могут – они проезжают мимо города. Для въезда в город нужен пропуск».

Раньше был порт, Азовсталь, Комбинат Ильича. Теперь работы нет

«Россияне отстраивают сейчас разрушенные дома – это касается центральных районов и новых кварталов, таких как «тарутинские многоэтажки». Однако отстраивают очень похабно. К примеру, в многоэтажке разрушен подъезд – они его вымащивают, укрепляют арматурой. Но дом от удара пошел трещинами, что ж ему то восстановление, если он и дальше будет трескаться и когда-нибудь фактически развалится».

«Практически все, кого я знаю, взяли российские паспорта. Иначе нельзя – не дадут гуманитарку, не положат в больницу, не получишь помощь. Правда, сейчас мужчин с российскими паспортами активно приглашают в военкомат – воевать за россию».

«Работы в городе нет. Раньше был порт, «Азовсталь», комбинат Ильича. Работали куча магазинов, рынков, приезжали туристы. Сейчас люди ходят только на рынок. Даже кафе или магазин никто не хочет открывать. У людей просто нет денег. Работает несколько кафе, там в основном коллаборанты, кормят российских военных».

«Местные «власти» заявили, что не собираются восстанавливать Азовсталь или ММК. Оттуда просто все вывезли – оборудование, что-то порезали на металлолом. Гауляйтер Пушилин сказал, что на месте заводов будет какой-нибудь кластер для туристов».

«Лекарства в аптеках российские, и они в дефиците. Врачей в городе не хватает. Если нужно, могут отправить в Донецк. Но там безумные очереди, и в больницу не положат – всё забито ранеными».

Без медикаментов, без помощи люди просто умирали

«Больше всего выручают российские волонтёры с гуманитаркой. Привозят продукты, медикаменты, одежду. Иногда из россии приезжает врач и проводит приём».

«Я не знаю, какая смертность сейчас в городе и сколько вообще людей здесь еще осталось. Но мне кажется, что все оставшиеся больные и инвалиды просто умерли за год оккупации. Без медикаментов. Без медицинской помощи. Люди просто умирали».

«Цены на рынке у нас российские, все в рублях. Десяток яиц – 60-80 рублей, килограмм черешни 300 рублей, буханка хлеба – 40 рублей, литр молока 50-70 рублей, колбаса и сыр – 400-700 рублей».

«Алкоголя и сигарет в открытом доступе нет. Только на отдельных точках, и там закупаются в основном российские военные».

Уехать из города почти невозможно, зато реально оказаться в фильтрационном лагере

«Больше всего бесит и злит тот факт, что российская пропаганда все преподносит так, будто они освободили город, жизнь налаживается, восстановление идет. Они ограбили город, лишили его жителей жилья и родственников, многие вынуждены были просто убежать – и они этим кичатся. Просто злит это всё».

«Россияне торгуют телами убитых. Они выкапывают их, типа эксгумируют, а на самом деле звонят родственникам и предлагают купить тело. Пункт выдачи тел у них в Мелитополе. Я уже не от одного человека слышала об этом. Однако цен не знаю».

«В городе есть фильтрационные лагеря. Знакомые рассказывали, что только на днях привезли туда партию людей из Бердянска. Один из таких действует на Левобережье, возле разбомбленного военкомата. Все об этом знают, но говорить нельзя».

«Оккупанты следят, чтобы местные были лояльны к ним. К примеру, всех детей записывают в «юнармию». Моя знакомая отказалась записывать сына-подростка туда. К ней пришли из ФСБ, задавали много вопросов. В конце концов она сдалась».

«В городе просто люто воняет – мёртвой плотью. Кто-то до сих пор под завалами, часть трупов, похороненных во дворах неглубоко, тоже гниют. В городе много животных – они просто умирают от голода. Убирать это все некому».

«Иногда мне хочется покончить с собой от увиденного и пережитого. Однако страшно, а впоследствии такие мысли допускают. Ибо каждый день пытаешься выжить, вынужден где-то бегать, что-то делать, стоять в очередях, что-то оформлять».

«Выехать из города практически невозможно. Хотя за 350-500 евро есть перевозчики, которые вывезут и в россию, и в Украину. Однако всё сложно, на автовокзале постоянно дежурят силовики, могут завернуть, могут в фильтрационный лагерь отправить – его они называют между собой «пунктами временного содержания». Большинство боится выезжать».

«Местные «чиновники» то ленты перерезают на каких-то объектах, то сгоняют людей на митинги или еще какие-то торжества, то врут в глаза, пытаются выслужиться перед россиянами — всё это отдает советским союзом в худшей его форме».

Никогда не прощу...

«Я никогда не прощу россиянам то, что они сделали с моим городом. Они просто разрушили нашу жизнь. Люди, которые видели, что здесь происходило, пережили это – получили на всю жизнь тяжёлые психологические травмы».

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить важные новости. За новостями в режиме онлайн прямо в мессенджере следите на нашем Telegram-канале Информатор Live. Подписаться на канал в Viber можно здесь.