Глава министерства соцполитики предлагает с нуля переформатировать общественный договор о социальной помощи в государстве
Вокруг выступления министра по социальной политике Оксаны Жолнович на Международном форуме устойчивого развития в медиа разразился скандал. Эксперты обвинили должностное лицо в намерении разрушить систему социальной поддержки, медиа писали, что украинцы шокированы.
“Информатор” присутствовал на конференции, поэтому предлагаем без эмоций разобраться, что именно сказала Оксана Жолнович и в каком контексте. Мы отредактировали ее слова только для удобства чтения, убрав повторы и т.д. и оставив смысл.
Если говорить о социальной сфере, то я бы здесь говорила не об восстановлении, а об сломе. Нам нужно сломать все, что сегодня социального и просто реально с нуля переформатировать новый общественный договор о социальной политике в нашем государстве.
Многие наши граждане в формате подростка: государство должно за меня решить, дать, помочь, поддержать, но я не буду участвовать в своем личном развитии, в своей личной жизни, я не готов брать ответственность на себя. И вот та философия, которую мы точно должны сломать.
Мы в министерстве в результате такого нашего брейнсторминга – а что бы мы хотели как правительство, как министерство, как чиновники сделать в нашем государстве в рамках социальной политики – сформировали слоган: "Формируем способность вместо зависимости". Оно очень звучит некрасиво для тех людей, которые сейчас получают социальную помощь. Многие не хотят быть способными.
Реально очень многих людей устраивает состояние, в котором они находятся. И это, кстати, способность украинцев и не только украинцев – всех – приспосабливаться. Ты находишься в зоне комфорта, даже если это очень бедное жилье, даже если это очень маленькая помощь, но она вроде бы стабильная.
Когда-то я слышала такую фразу: ”Ничего не унижает достоинство так сильно, как вовремя выплаченная мизерная заработная плата”. Это не позволяет человеку оторваться, не позволяет развиваться, но и удерживает его в каких-то столь непонятных сложных рамках. И очень много людей, получающих социальную помощь, примерно так себя чувствуют. Они боятся потерять эту зависимость, боятся уйти в свободное плавание, боятся формировать свою судьбу. Хотя понятно, что этот рывок принесет гораздо больше возможностей.
Поэтому, чтобы наше государство было через 10 лет успешным, мы не можем раздувать то количество разного рода социальных выплат, которые сегодня есть. И очень опасно, очень рискованно, когда со всех экранов или из разных общественных групп звучит тезис: "А давайте мы этим льготы добавим, а давайте, еще такую категорию сделаем".
У нас появилась категория "пострадавшие дети в результате войны". На самом деле все дети пострадавшие, очевидно, все семь с половиной миллионов детей реально тем или иным способом пострадали.
Этот статус исторически остался, но он не предполагает на сегодняшний день никаких ни льгот, ни помощи. Более того, мы дополнительных не пытаемся создать, потому что это невозможно. Эти 7 с половиной миллионов детей, значит, сами себе их потом будут платить.
Но, однако, родители уже регистрируют этим детям таковой статус. Кто может, как может. Это показывает наше стремление - давайте на всякий случай, какой-то статус кому-то да и будет.
Есть большая неувязка со статусом ветерана. Какой это должен быть статус? Какой объем льгот мы должны давать или предоставлять этот объем льгот? Подавляющее большинство людей вернется в обычную гражданскую жизнь, и выглядит так, что с одной стороны он должен заработать, уплатить налог, чтобы с другой стороны этот налог перешел ему в какую-то льготу. Насколько это вообще логично – такой оборот денег в природе? И мы также должны взвешенно к этому подходить.
Вместе с тем, я бы очень хотела, чтобы мы понимали (и это как раз по сравнению с заграницей), что социальная политика – это не о выплатах, это не о раздувании всяких там мелких выплат, а это о поддержке. А поддержка в первую очередь – это услуга. И вот как раз услуг у нас в Украине не хватает. У нас нет специалистов, которые могут провести человека через сложный случай. У нас очень мало мультидисциплинарных команд, которые могут предложить решения. У нас очень мало сервисов, которые быстро подхватывают человека и не позволят ему скатиться в такую зависимость, из которой выйти тяжело. Это на любом этапе.
Внутри перемещенные лица - какова задача? Адаптировать, дать работу, интегрировать и выпустить в самостоятельность. Это и комплекс услуг. Человек, потерявший конечность – запротезировать, научить использовать этот протез, переучить, если это нужно, найти работу и выпустить в свет. И так – по любому из направлений.
Когда мы говорим о каком-то сложном жизненном случае, мы должны точно понимать, а какой алгоритм лечения или сопровождения этого человека? И это то, над чем мы сейчас работаем благодаря цифровым инструментам, благодаря созданию новых стандартов и новых услуг, в частности – психоэмоциональной поддержки, потому что она нужна где-то 70% наших граждан. Если такой комплексной услуги не будет, то будет проблема с ментальным здоровьем.
Мы очень активно начинаем смотреть, как бы иначе подойти к этой социальной сфере, но это не простой разговор. Это вообще непростая задача. Оно нуждается в диалоге и включении в это абсолютно всех слоев. В первую очередь – бизнеса.
Социальная сфера - это вторая статья госбюджета после оборонной, это огромные деньги сегодня. И эти средства направляются разным типам поставщиков.
Я бы очень хотела, чтобы мы развили в этом направлении рынок. Мы сейчас практически все наши услуги переформатируем таким образом, чтобы направлять их не на учреждения, содержащиеся (государством) и вообще не заинтересованные в какой-либо конкуренции, а чтобы это была закупка услуги у разных видов поставщиков, чтобы эта сфера стала реально интересной для того, чтобы там развивался бизнес.
Мы должны стать инклюзивным обществом. Мы понимаем, что огромное наше количество граждан будут иметь инвалидность. Но это трудовой ресурс, которого нам так не хватает. Поэтому я призываю бизнес посмотреть на свою социальную составляющую, становиться социальными предприятиями, создавать инклюзивные рабочие места для разных людей – ВПЛ, людей с инвалидностью, людей, являющихся многодетными родителями, потому что это тоже вызов. Нам нужно поддерживать семьи с детьми.
На вопрос журналиста о росте уровня безработицы, Оксана Жолнович отметила:
Собственно, не знаю, откуда у вас данные о том, что уровень безработицы вырос, потому что, честно говоря, службы занятости вообще иначе показывают статистику: зарегистрированных безработных у нас существенно меньше.
Я бы так сказала: проблема не в безработице, вакансии есть, а в том, что у нас очень серьезное расхождение между ожиданиями работодателей и самих работников. Говорю о нас: в нашем министерстве множество вакансий уже сегодня. Мы постоянно проводим отбор, но уровень отсеивания кандидатов тоже огромен, потому что есть несовпадение. Когда хотят больше заработной платы, чем готовы вкладываться, когда нет понимания, что ты можешь привнести в компанию.
Сегодня работник обязан тоже поменяться. Нам больше не нужен человек, который приходил на 09:00, уходил в 18:00. Должны быть мотивированные люди, понимающие, что они создают в каждой конкретной компании.
Это также вопрос к руководству компании, как формируется коллектив, как мотивируется, как определяются цели, как доводятся цели до каждого конкретного работника? Эта система должна быть перестроена. Я считаю, что здесь следует привлекать частные агентства занятости, развивать больше этот рынок, давать больше возможностей людям.
Ранее сообщалось, на выплаты ВПЛ в сентябре уже направлено 5,8 миллиарда гривен. Речь идет о государственной помощи на проживание в размере 3 тысяч гривен в месяц людям с инвалидностью и детям и 2 тысячи гривен для всех других внутренне перемещенных лиц. В целом с начала года уже профинансированы выплаты ВПО на общую сумму 55,6 миллиарда гривен.
Наталья Тютюненко
Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы не пропустить важные новости. За новостями в режиме онлайн прямо в мессенджере следите на нашем Telegram-канале Информатор Live. Подписаться на канал в Viber можно здесь.