Южный фронт. Как дроны расширяют "серую зону" и что говорят бойцы о технологиях врага: репортаж
Противник постоянно пытается найти ключ к стратегиям украинцев, и нашим специалистам всегда приходится быть на шаг впереди. Это требует от летчиков, штурманов и инженеров значительной вовлеченности в техническую сторону применения дронов. Поэтому операторы БПЛА как медицинские работники – все свободное время посвящают обучению. Впрочем, времени на горячих участках фронта у бойцов обычно не много
Корреспондент Информатора проехал вместе с разработчиками дронов сотни километров раскаленных дорог вдоль прифронтового юга. Во время поездки мы побывали в освобожденных селах, пообщались с бойцами подразделений беспилотных систем и узнали их проблемы и ожидания
Позывной "Девятка". Разведчик, ставший пилотом
Первая наша точка маршрута – Днепропетровщина. Мы остановили автомобиль среди зеленого поля, которое идет в горизонт. Боец средних лет с позывным Девятка - пилот, которому предстоит испытать привезенные беспилотники на дальность и управляемость.
"Девятка" много шутит и непринужденно общается, но когда разговор касается его работы, становится серьезным, внимательным к цифрам и деталям. Он постоянно уточняет у инженера те или иные характеристики, переспрашивает по поводу вариантов работы дрона, делится эксплуатационными нюансами, с которыми сталкивался раньше.
Позже мы узнаем причину такой внимательности. Противник постоянно пытается найти ключ к стратегиям украинцев, и нашим специалистам всегда приходится быть на шаг впереди. Это требует от летчиков, штурманов и инженеров значительной вовлеченности в техническую сторону применения дронов, все они понимают из чего состоит БПЛА, как он работает и почему может не работать.
Перед запуском к дрону подвешивается болванка, точно имитирующая боеприпас с грузом, по весу эквивалентным штатной для такого боеприпаса взрывчатке. За короткий и стремительный период эволюции FPV-дронов их груз также эволюционировал.
В этом случае снаряд – украинская разработка. Инженер и основатель 3D-Tech Алексей Жулинский рассказывает, что у бойцов сейчас среди вариантов есть возможность использовать пластическую взрывчатку с поражающими элементами, переделанные для использования с дроном мины, или самый удобный вариант - специальные решения, уже разрабатываемые инженерами и попадающие в армию.
Такой боеприпас может быть как осколочным, противопехотным, так и кумулятивным – для поражения техники. Если раньше дроны взрывались при контакте с целью, то такой боеприпас может взрываться на подлете, формируя более эффективную кумулятивную струю или облако осколков, то есть работает как артиллерийский снаряд с дистанционным подрывом.
Глядя на снаряженный батареей и полновесным муляжом, дрон может показаться, что он совсем не взлетит. Но взлет происходит мгновенно и буквально через секунды жужжания БПЛА уже не расслышать. Но как бы высоко дрон ни находился, пилот всегда четко отдает себе отчет, где мы, где дрон, и как далеко конечная точка маршрута беспилотника.
Работа оператора БПЛА требует от летчика схожих навыков, как и у пилотов Второй мировой: и те и другие должны быть хорошими топографами, чтобы ориентироваться на местности во время полета, они все равно полагаются на личный опыт и мастерство, а не на автоматику (предохранители и датчики в БПЛА намеренно отключаются), и те и другие должны точно знать, сколько у них "топлива" и как будет вести себя боевая машина, когда его запас начнет подходить к концу.
“Там есть умные люди, которые воруют наши идеи”
Девятка пролетает на дроне более 28 километров и решает идти на посадку. Дрон садится на безлюдной опушке. Через полчаса его заберут военные.
"Девятка" служит в беспилотных войсках с момента их создания. До этого был в разведке. Он многое знает о дронах противника и способах их применения. Боец рассказывает, что сейчас наше войско спасает инновационность. Однако "Девятка" уверен в коварстве противника, который, имея более сильную экономику, может позволить себе оперативно реагировать на наши инновации.
«Сначала вторжения очень многое изменилось. Поменялась, в первую очередь, война. Беспилотные авиационные комплексы заняли ключевую нишу в сохранении личного состава. Когда я был в разведке, это давало намного больше возможностей – то, куда нужно идти ногами, можно было увидеть с дрона. Я молодой, начал этим активно заниматься, меня заметили и пригласили в 14 полк”, - рассказывает “Девятка”.
Украинцы опережают россиян по инновационности, — рассказывает боец. Впрочем, противник использует свои экономические возможности для копирования решений.
“Там очень много умных людей которые видят что мы делаем и воруют наши идеи. Это для них не очень тяжело, ведь технологии открыты, и готовые решения заказываются в Китае. Конечно, у нас много конструкторов, которые создают свои решения, некоторые приобретают массовость. Впрочем, я верю, что рано или поздно мы дойдем до полного цикла разработки и сборки определенных авиационных комплексов ротного, батальонного уровня, и сможем качественно опережать врага. Подготовка специалистов и массовость применения, с того, что я вижу, у нас гораздо лучше. Мы выступаем с позиции более слабого, но более креативного противника. Перед нами очень мощный и сильный враг, впрочем, которого мы можем и должны избивать. Но для того чтобы это делать, нужно всего и побольше”, - рассказывает боец.
Сейчас на фронт уходит огромное количество дронов разных производителей. С каждой моделью боец должен научиться работать. Это вызывает особые затруднения на наиболее ожесточенных участках фронта.
“Люди, использующие FPV, могут находиться, к примеру, на Донецком отрезке фронта, где происходят постоянные атаки врага. Им трудно овладевать новыми дисциплинами, такими как FPV. Здесь как и с медициной – нужно каждый день читать. Впрочем, в условиях войны это бывает очень тяжело”, - говорит Девятка.
Дорога на Херсон. Большой Луг и последствия оккупации
Наш путь из Запорожья в Херсон шел через населенные пункты юга, пострадавшие от российского вторжения. Мы побывали в Марганце, находящемся на противоположном от оккупированного Энергодара берегу Днепра. В городе работают кафе, аптеки, рынок со свежими овощами.
Повсюду признаки чрезвычайной близости города к фронту. На многих домах следы от прилетов. С 2022 года россияне обстреливают Марганец ежедневно, из-за близости фронта россиянам удавалось совершать массированные обстрелы города "Градами".
На домах окна кое-где забиты фанерой. Местное учебное заведение, судя по замененным окнам, приходилось реконструировать.
По дороге в Никополь слева от трассы удивительный пейзаж - Большой Луг. Еще год назад на месте леса - молодняка было Каховское водохранилище. Теперь о его величии напоминают лишь многочисленные поймы среди уходящего за горизонт леса.
Большой Луг выглядит величественно и в то же время зловеще. Не оставляет понимание, что совсем рядом, за лесом, вражеские снайперы, гаубицы и танки, что этот лес рискует в любой момент быть сожженным, выстриженным осколочными снарядами, раздавленным гусеничной техникой.
Ивовой лес выглядит странно. По всему югу обширные степи чередуются с холмами, пролесками, лесопосадками и балками, но не здесь. Большой Луг абсолютно плоский, однородно зеленый, закованный сизой дымкой и тихий.
На местных дорогах часто отключается GPS и российское радио. Сквозь шепот радиопомех бодрый голос диктора напоминает точное время, совпадающее с украинским (в Москве сейчас то же время, что и в Киеве). Репертуар радио – ретро композиции времен СССР. На первый взгляд, может показаться, что противник выбрал крайне интересный способ воздействовать на умы херсонцев через захват радиочастот. Но стоит однажды посмотреть на прифронтовые села, чтобы понять, местным сейчас не до радиоприемников.
Мы проезжаем через центральную площадь села, которое, судя по всему, зарабатывало рыбным промыслом. Теперь до Днепра километры непроходимого и усеянного минами Большого Луга, а местный рыбный базар - закрыт. А когда мы проезжаем мимо села с благозвучным названием Миролюбовка, прежде всего видим метровые дыры зияющие в здании местного учебного заведения.
Снесенные крыши домов, посеченные заборы, пустые улицы, сгоревшие автозаправки – все это становится характерным пейзажем обескровленного войной юга, над которым продолжает висеть угроза, ранее отделенная водохранилищем, а ныне – молодым вербным лесом.
"Профессор" и его кафедра. Где работают дронщики морской пехоты
Офицер с позывным "Профессор" до войны занимался бизнесом, и деловой талант ощущается и в команде, которую он собрал. Он ведет тщательный учет уничтоженной техники и живой силы противника, статистику результативности дронов тех или иных моделей, анализирует эти данные и прогнозирует. В лаборатории "Профессора", как и по делам - такой же порядок. Дроны подписаны, рассортированы, кажется, будто каждый дециметр поверхности используется эффективно.
Такой подход возвращается сторицей. Профессор с гордостью говорит о результативности своего подразделения.
Подразделение "Профессора" работает на дистанции всего в нескольких километрах от противника. Его задача – не давать вражеским войскам приближаться к украинским позициям. По меньшей мере, каждый второй вылет дрона оборачивается для противника потерями в технике или живой силе.
"Профессор" на фронте с самого начала полномасштабного вторжения. Он начинал боевой путь пехотинцем в терробороне, прошел Учебный центр, стал офицером. Так у него появилась команда из нескольких человек, быстро масштабировавшая до нескольких десятков.
"Профессор" помнит всю хронологию развития дронов во время современной войны. Сначала БПЛА использовались исключительно как средство разведки, затем с них начали сбрасывать боеприпасы, наконец появились транспортные БПЛА и ударные FPV, развитие которых он наблюдает и сейчас:
“FPV для меня появились весной 2023 года, и с тех пор они совершенствуются, становятся сложнее. Если тогда ты просто брал дрон и пытался лететь, то сейчас есть кастомизация относительно частот, сетки видео и каналов. На мой взгляд, сейчас в отрасли FPV 50% успеха это работа инженера, 20% - мастерство пилота и 30% - качество железа”, - говорит Профессор
Военный уверен, будущее войны – за дронами. Оружие дистанционного управления будет распространено не только в небе, но и на земле.
“Мы ожидаем войну дронов. Дроны будут биться с дронами, а мы будем участвовать в войне только как пилоты. У нас есть классические танки, и если добавить к ним дистанционное управление, это будет беспилотный танк, без танкиста, мехвода, командира и наводчика», – рассказывает Профессор.
Дроны с искусственным интеллектом внедряются как нашей стороной, так и противником, рассказывает инженер компании 3D-Tech Алексей. Их массовое использование значительно усложнит работу военным, уверен инженер, ведь попытки глушить управление или радиосвязь не будут иметь смысла, дрон сможет попасть в цель без участия оператора. Сегодня же важная проблема украинских бойцов, говорит Алексей, массовое производство россиянами дешевых дронов.
Российский алюминиевый дрон. В чем опасность примитивного, но массового решения?
В лаборатории 3D-Tech нам демонстрируют российские дроны, изготовленные из алюминия. Хотя это довольно легкий металл, его вес значительно превосходит карбоновые решения и ограничивает его в объеме применяемой взрывчатки. То есть конструктивно российский БПЛА уступает украинскому.
Впрочем, широкий доступ россиян к платам позволяет им массово создавать такие дроны и активно применять их на фронте. Это добавляет неприятностей для украинской армии.
"Эти дроны делает компания Судный день. У них сейчас очень большое количество таких дронов. К сожалению, наши ребята не очень обеспечены РЭБами под их частоты, поэтому очень страдают от этой компании. Они используют алюминиевые рамы, наверное, потому, что в России много дешевого алюминия. Изделие не очень технологично, но они делают их в большом объеме и быстро мобилизуют производства на изготовление этого так называемого "дрона". Их производят и снабжают российскую армию тысячами. Используют те же китайские компоненты, популярные и среди наших производителей”, - рассказывает Алексей.
