«Я не плакала, я выла». Девушка из Запорожской области рассказала, как оккупанты расстреляли её мать во дворе собственного дома

Пологи — небольшой городок в Запорожской области, оккупированный российскими военными ещё 3 марта. С тех пор и до сегодня Пологи и близлежащие деревни — под постоянными обстрелами. 7 марта вражеские пули русских солдат оборвали жизнь местной жительницы — железной геройки Галины Батиевской во дворе её дома.

Галина Батиевская работала начальницей станции «Челюскин» Запорожской дирекции железнодорожных перевозок регионального филиала «Приднепровская железная дорога». На этой станции Галина проработала дежурной почти 40 лет. Когда военные в спину расстреляли Галину Александровну, ей было 57 лет.

Корреспондентка Информатора пообщалась с дочерью погибшей Галины, на глазах которой это произошло.

Как жила семья в первые дни оккупации

«Больше нет сил держать это в себе. Я хочу рассказать историю, как «русские освободители» пришли в мой город и забрали самое дорогое, что у меня было — мою маму.

«До» мы жили хорошо, не жаловались. Жили, как все, от зарплаты до зарплаты, от долгов к долгам, но случившееся «после» — никому не пожелаешь.

1 марта у нас полностью исчез свет, поэтому жили мы с фонариками, ели, пили чай, а когда закончился и чай, то колотили варенье с кипятком. Так как не было света, не было и воды, поэтому ходили к соседям, набирали воду в них.

2 марта около 11 часов напротив нашего дома появились мужчины в военной форме и начали стрелять. Как потом оказалось, это была наша Тероборона. Стрельба продолжалась где-то до 4 вечера, а затем военные поехали в сторону Кагалина. Я всё время смотрела в окно. Я увидела, что сверху, со стороны Токмака, едет большая колонна военной техники, когда я присмотрелась, то чуть не упала, на одном из БТР развевался российский флаг.

4 марта, станция «Челюскин», где работала Галина Батиевская

Так и жили, каждое утро, как под будильник, просыпались в 5 от звуков стрельбы и взрывов, спать ложились в 6 вечера, потому что было уже темно. Иногда спали одетые, да ещё под двумя одеялами, поскольку было прохладно. Кроме света, не было ещё связи и интернета, поэтому мы нашли радио, соседи батарейки, и слушали информацию по радио. Иногда к соседям приезжал сын с невесткой и рассказывали, что слышали. Они сказали нам, чтобы после 4 вечера мы вообще не выходили, даже во двор. Что в районе магазина «Весна» парень приехал навестить своих родителей, а рашисты ранили, а затем добили его прямо у двора. Перед этим там был подбит БТР. Мама тоже видела его, когда ходила в центр по работе.

Автобусы у нас не ходили, магазины разбили и разграбили. Которые и работали, купить ничего не могли, потому что не было наличных, терминалы не работали, снять деньги тоже было негде.

Каждое утро мама пешком ходила на работу в село Инженерное. На обратном пути мама заходила к сестре, навестить их и своих внуков. В то время я очень за нее волновалась, хотя возле нас и было более или менее спокойно, а стреляли где-нибудь на селе. Так было до 7 марта, тот день я не забуду никогда…», — рассказывает Валентина Батиевская.

«Русские освободители» пришли в мой город и забрали самое дорогое, что у меня было — мою маму»

«7 марта мама собралась съездить к сестре на велосипеде. Набрала пару бутылок воды им, я положила немного жареной печени детям. Мама повесила сумку на велосипед и вышла со двора. Я закрылась и, как обычно, смотрела в окно. Мама села на велосипед и уехала, но через минуту вернулась. Я открыла дверь и спросила, что произошло, она сказала, что там у остановки, у «Колхозного сада», стоит российский БТР. Я сказала, что сидим дома и никуда вообще не выходим.

Было тихо, было где-то 10 часов утра, мы сидели на кухне, завтракали и тут где-то рядом как бахнуло, что штукатурка в доме посыпалась, сразу потянуло холодом. Мы пошли в дом и увидели, что выбило стекло в окне. Начали стрелять с двух сторон, на улице у нас и на нижней улице. У нашего двора появились русские военные, один стоял за столбом, а другой выломал одну секцию из нашего забора и лежал на ней. Они стреляли в сторону Кагалина. Нам тогда не было видно, потом оказалось, что стояли и у двора соседей, стреляли из ракетницы. Вероятно, были и во дворе, потому что ворота были открыты, а во дворе валялись гильзы.

Мы с мамой нашли одеяло, я забивала разбитое окно, чтобы не так дуло, а мама принялась собирать документы и некоторые вещи, чтобы пойти к сестре.

Все стихло. Мы услышали что говорят соседи и пошли к ним, оказалось, что в их огород прилетела ракета и взрывной волной у них в доме выбило все окна и входные двери. Мы пошли к себе посмотреть, что у нас делается за домом. У нас в летней кухне выбило окна вместе с рамами, вырвало дверь и обломками побило сарай.

Я пошла обратно в дом. Как только я зашла, я услышала выстрелы и как мама крикнула «Валя!», я открыла дверь и не сразу поняла, что произошло. Мама стояла, держась за стену гаража, и говорит «Мне прострелили ноги», она сделала пару шагов и присела под гаражом, с ног принялась сильно течь кровь, потом мама потянула ко мне руку и попросила помочь ей. Как только я потянулась к ней, выстрелили во второй раз, мама полностью сползла на землю, вздохнула и замолчала уже навсегда», — продолжает дочь покойной.

Я не плакала, я выла

«Я закрылась и спряталась в доме. Я набирала в телефоне все номера, которые можно, но без толку, не было связи даже с экстренными службами. Стреляли, над нами что-то летало. Я сидела и молила Бога, чтобы мне на дом ничего не скинули. Я не плакала, я выла, иногда выглядывала в окно в надежде на какую-то помощь, но видела только бездыханное тело своей мамы. Я всматривалась в него, может, мама ещё дышит, может зашевелиться, хотя знала, что это уже не так. Ночью проезжали скорые, но мне страшно было выйти. Так я просидела до утра, закутавшись в мамину куртку и плача.

8 марта рано утром я услышала шум в соседнем дворе, я взглянула в окно, выходящее на их двор, и увидела, что у них во дворе стоят курящие и разговаривающие русские военные. Я сидела тихо, а потом услышала, как стукнула калитка между нашим и соседним двором. Один военный прошелся, пошел назад и говорит «Там лежит какая-то женщина», снова стукнула калитка и их было уже двое. Они начали стучать в окна, проверили закрыты ли двери и ушли.

Через некоторое время они вернулись, снова начали стучать в окна и говорят «Выходите, не бойтесь, мы свои, мы с миром пришли". Я открыла дверь, её было двое, «своих», с бурятскими рожами, с ними был наш сосед. Один спросил, сама ли я. Я сказала, что да, сосед тоже подтвердил, что мы жили с мамой вдвоем и теперь я осталась одна. Он, глядя на тело мамы, спрашивает «Это мать», говорю «Да». А он: «Соболезную, вы бы её хоть чем-то прикрыли». Дядя Вася сорвал одеяло из окна, которое мы прибили, чтобы не так дуло, и накрыл маму. Потом спросили, есть ли у меня фонарик. Когда я вынесла фонарик, мне велели идти вперед в дом и светить им. Я с фонариком шла впереди, первый за мной, наставив на меня автомат, а второй за ним. И тут тот, кто шел за мной, встал и заматерился, другой спросил, что. Этот передернул затвор автомата и оттуда выпал патрон. Я поняла, что если бы он нечаянно нажал курок, меня бы уже не было. Они проверили дом и ушли. Я принялась собирать вещи, чтобы пойти к сестре.

Я услышала голос соседки и пошла к ним. Соседей приехал забрать сын, тетя Наташа тоже плакала, она рассказала, что эти твари пришли к ним, соседи сидели в погребе, сказали или вылезайте, или бросим вам гранату, поставили их на колени, раздевали и проверяли. Тетя Наташа сказала мне собрать самые необходимые вещи и убегать к своим, пока они пропускают», — вспоминает Валентина.

Неразорванный снаряд, г. Пологи

Похоронить мать не удалось

«Я собирала вещи, когда меня позвала тетя Наташа, я вышла со двора, она сказала, что сейчас маму отвезут на кладбище. Начала давать мне белую повязку, чтобы я надела на руку, когда буду уходить. Я сказала, что уже порвала наволочку, повязка есть.

Военные остановили какого-то парня на машине и мужчин с велосипедами. Эти мужчины помогли погрузить тело мамы в машину, и мы повезли её на кладбище. Я хотела положить маму рядом с могилой папы, но этот парень отказался туда ехать. Так же не захотел подъезжать к могилам маминых родственников, боялся, что там заминировано. Мужчины тоже отказались уносить далеко. Так тело мамы, завернутое в одеяло, положили в начале кладбища между чужими могилами.

Потом, когда приехали обратно, россиянин позвал меня и говорит «Здесь спрашивают, есть ли у вас еда?» Я сказала, что нет. А сама себе подумала: «Может вам ещё чаю предложить, твари?» Я собрала вещи, и тут пришёл один из военных, но не бурят, внешность славянская, принёс свой сухпаек и сказал «Нате, скушаете, если захотите».

Я повесила сумки на велосипед и ушла. Когда я проходила мимо этой злосчастной остановки, то увидела, что никакой это не БТР, а подбитый рашистский Камаз, будка которого забита какими-то вещами», — продолжает женщина.

Оказалось, что 7 марта на углу стоял не российский БТР, а подбитый Камаз.

«Я шла и всю дорогу плакала. Если бы мама не побоялась тогда проехать, дошла бы до сестры, а не вернулась, или если бы вообще никуда не выходила. Но одни если бы...

Подбитый Камаз

Когда я свернула на улицу, где живет моя сестра, увидела, что во дворе гуляют мои племянники, я их позвала. Но как я не пыталась сдержать слезы, не смогла и ещё больше заплакала. Я не знала, как сказать сестре, что нашей мамы уже нет, а тем более детям, где их бабушка. Они бежали ко мне и радостно кричали «Тетя», потом спросили, где бабушка, я просто сказала, что её нет.

В ту ночь я долго не могла заснуть, было необычно... необычно тихо.

12 марта появился рашистский блокпост на Кагалине, а затем и у заправки, недалеко от сестры. Все ближе и ближе была стрельба и взрывы. Снова приближался ад.

Зять договорился со знакомым сходить на кладбище, вырыть яму и похоронить маму. Нам сказали, что надо идти на блокпост и договариваться с этими тварями, чтобы нас туда пустили, потому что там расстреляли людей. На следующий день знакомый уехал из города. А нам сказали, чтобы в ту сторону и нос не сували.

В один «прекрасный» день, когда бахнуло так, что входная дверь открылась, сестра с зятем поговорили и решили уезжать, меня забрали с собой.

Так 15 марта мы уехали из Полог. Я плакала, что мы уезжаем, а мама там так и лежит не похоронена.

Соседи похоронили Галину Батиевскую на местном кладбище 18 марта 2022 года.

Буллинг в социальных сетях

На этом история Валентины не кончается. Семья столкнулась с тем, что в соцсетях некоторые местные начали писать о них негативные сообщения, комментарии, винить в том, что не похоронили мать и скрылись. Люди не сдерживали своё возмущение, хотя другие местные говорят, что не понимают, кто эти люди, зачем употребляют такие выражения: «как крысы убежали», «маму как собаку выкинули».

«Можете меня осуждать, что я не смогла сама похоронить маму, что ее в последний путь провели чужие люди. Мне самой от этого болело сердце, но я маму не выбрасывала. И пусть я буду крысой, но жива и не обслуга рашистов. Я отвечу за все и перед мамой, и перед Богом, нужно будет и перед судом, но я отвечу за правду, а не за басни некоторых, которые придумывают уже такое, что на голову не налезает».